Баллада о мертвом женихе в век викингов.

[Sigrid]

Романтический сюжет европейских баллад о преданной невесте, ждущей ушедшего в поход жениха, пока за ней не является в полночь призрак и едва не уносит деву в могилу, восходит к тем древним временам. Тогда считалось, что жены следуют за мужьями на тот свет. Считалось, что преданность женщины можно проверить только после смерти.

В одной из героических песен «Эдды» — Второй песни о Хельги Убийце Хундинга — рассказывается о преданности жены этого героя Вёльсунга, брата Сигурда. Само имя Хельги значит «Священный», «Посвященный», И действительно вся жизнь его была посвящена деяниям, достойным Вальхаллы. Этот конунг-викинг совершил многие боевые подвиги, в которых ему помогала валькирия Сигрун, дочь конунга Хёгни. Среди жертв его боевой ярости оказался и отец Сигрун. Узнав об этом, Сигрун стала оплакивать родичей, и Хельги принялся утешать деву — такова судьба, которая велела ей стать валькирией Хильд для своих родичей. Хильд — та самая валькирия, из-за которой длится битва между ее отцом, также зовущимся Хёгни, и возлюбленным Хедином, и Сигрун отвечает Хельги, что мечтала бы оживить всех убитых и потом оказаться в его объятьях.

Имя Хильд стало нарицательным в эпической и скальдической поэзии. Сама битва в скальдических стихах описывается как брак с Хильд — глава войска разламывает кольцо, чтобы вручить ей свадебный дар, возлюбленная Хедина готовит брачное ложе для шлемоносцев... Но это ложе — поле боя!

Любителям русской словесности хорошо известна эта метафора. В «Слове о полку Игореве» битва с половцами на реке Каяле описывается как брачный пир, на нем не хватило кровавого вина, но храбрые русичи закончили пир — напоили сватов и сами полегли за Русскую землю. Русская героическая песнь исторически точна, половцы действительно были сватами русских: ведь русские князья женились на половецких ханшах. Но сравнение битвы со свадебным пиром — не просто поэтическая метафора, особенно в героическое — эпическое время. Избранник валькирии — это эйнхерий, он получал ее любовь в воинском рае. Брак с валькирией — это смерть в бою.

Но брак в народной культуре всегда уподоблялся смерти: недаром причитания невесты были сродни похоронным причетам. Для родоплеменного общества это уподобление не было поэтическим: ведь невеста должна была отправляться в чужой род, а это было все равно, что отправиться в иной мир. Сватовство было подобно вызову на бой. В эддической песни героическое сватовство Хельги привело к гибели родичей Сигрун.

Неудивительно, что человеку в его рождении на свет, браке и смерти покровительствовали одни и те же девы судьбы — дисы, норны и валькирии.

В эддической песни волшебство было уже недоступно эпической героине, Сигрун не могла воскресить родичей, но и не изменила избранному ею герою. Она стала его женой, родила ему сыновей, но Хельги не суждено было дожить до старости.

Брат Сигрун Даг приносил жертвы Одину, чтобы тот помог ему отмстить за отца. Один дал жертвователю свое волшебное копье. Даг встретил Хельги у рощи, что звалась Фьётурлюнд, и это имя значило «Роща оков»; такую рощу еще Тацит поминает как священную у германского племени семнонов — туда нельзя было входить без оков. Даг пронзил Хельги копьем — принес его в жертву Одину в священной роще. Потом он пошел ко двору сестры и рассказал ей о случившемся.

Эта эпическая песнь содержит драму распадающегося и погибающего рода: Сигрун проклинает родного брата за убийство мужа, насылая на него традиционное заклятье — пусть он погибнет от собственного оружия! Даг отвечает, что не он виною такой судьбе, виноват Один, сеятель раздоров.

Хельги тем временем хоронят под курганом, сам же он отправляется в Вальхаллу. В песни говорится, что Один предложил своему потомку Вёльсунгу править вместе с ним. Тогда Хельги велит своему врагу и убийце отца Хундингу, который пал в битве с Хельги, но также пребывает в Вальхалле, омыть ноги эйнхериям, развести огонь, привязать собак и даже задать пойло свиньям (рабская работа!), а затем лишь думать об отдыхе. (Само имя Хундинг имеет уничижительное значение — «собака»). Мы видим, что победитель в Вальхалле оказывается вправе помыкать побежденными, как своими слугами. Но эти загробные почести уже не приносят счастья эпическому герою.

Однажды, идучи на закате возле кургана Хельги, служанка Сигрун увидела, как конунг с дружиной подъезжает к кургану. Она спросила, не настал ли конец света — ведь мертвые скачут туда, куда им не дано возвратиться. Конунг отвечает, что конец света еще не настал, и хоть загробная дружина шпорит коней, ей не дано возвратиться домой.

Служанка рассказывает хозяйке, что раскрылся курган, и Хельги вернулся. Он просит осушить его кровавые раны. И преданная Сигрун спешит к кургану. Ее радость — радость валькирии: она так счастлива видеть умершего мужа, как соколы Одина (то есть вороны) радуются, увидев еще теплые трупы убитых. Она просит Хельги снять кольчугу, но в объятиях Сигрун оказывается мертвец — его волосы покрыл иней, тело — смертная роса, руки холодны как лед. Мертвый конунг напоминает, что Сигрун сама повинна в том, что Хельги «обрызган горя росою» — ведь он пал в распрях с ее родичами! Но мертвый герой не велит запевать горестных песен, хоть он и потерял счастье и земли. Ведь с ним в кургане пребудет теперь знатная дева, «диса воинов»!

И Сигрун стелет брачное ложе в кургане — она хочет устроить герою Вальхаллу прямо в могиле. Но Хельги уже пора спешить — ему надо скакать на бледном коне по алой дороге, пока петух Сальгофнир не разбудил эйнхериев.

Хельги скачет назад в Вальхаллу, а Сигрун и ее служанка возвращаются домой. Но к ночи Сигрун вновь посылает служанку к кургану, следить, не приедет ли Хельги. Напрасно — спускается ночь, а Хельги нет. Но тут разумная служанка произносит загадочную фразу, она отговаривает хозяйку спускаться в курган — «ведь ночью сильней становятся все мертвые воины, чем днем, при солнце».

Эта фраза может означать только одно — отправившийся в Вальхаллу Хельги мыслится одновременно присутствующим в кургане — своем загробном жилище.

В народной традиции считается, что нельзя долго тосковать и оплакивать умершего жениха или мужа — иначе он явится с того света и унесет с собой тоскующую. В немецкой балладе «Ленора», вдохновившей многих поэтов-романтиков, мертвый жених, павший на поле боя в Венгрии (в Гуннской земле германского эпоса), прискакал ночью к своей невесте. Он торопит ее в свой дом на зеленом лугу, пока не пропели петухи, возвещающие рассвет. Но разумная дева отказывается скакать с ним в дальнюю дорогу — его кровать слишком узка. Ему суждено покоиться на ней одному — до Страшного Суда.

В датской балладе Оге и Эльсе мертвый жених слышит из могилы плач возлюбленной. Он берет свой гроб и является к ней в дом. Подобно Сигрун, Эльсе встречает возлюбленного и расчесывает его волосы золотым гребнем. Она спрашивает, что происходит там, в могильном мраке. И жених сначала отвечает, что в могиле так же, как в небесном царстве, — его невеста может не грустить. Но преданная Эльсе собирается последовать за женихом, и его любовь оказывается сильнее, чем привязанность к невесте. Оге признается, что в могиле темно как в преисподней, и, когда невеста оплакивает его, кровью наполняется гроб и змеи кишат у его ног. Но когда Эльсе смеется и поет, загробное жилище наполняется лепестками роз. Признание мертвеца не спасает Эльсе от тоски — она умирает.

Любовь выходца с того света — мертвеца или альва — гибельна для живых. Сигрун в песни о Хельги вскоре умерла от скорби — герой дождался своей возлюбленной в кургане. В конце песни сказано, что в древние времена люди верили, будто умершие рождаются вновь. Говорили, что обрели новое рождение и Хельги и Сигрун: герой получил при рождении прежнее имя, его возлюбленная стала валькирией Карой. Рок преследовал и эту пару. В исландских стихах рассказывается, что Кара покровительствовала Хельги в битвах, но однажды в поединке с врагом воин случайно задел мечом парящую над ним валькирию: его дух-хранитель был ранен, и сам Хельги пал в поединке.

В.Я. Петрухин. «Мифы древней Скандинавии»