Орех

[Ярило]

В символике этого замечательного представителя зеленого царства Флоры можно выделить три важных значения, соответствующих трем его ипостасям: дереву, ветвям и плодам. Орешник, как и любое другое дерево, дающее обильный урожай плодов, является символом плодородия и изобилия; гибкие ветви лещины с глубокой древности расценивались как природный магический инструмент для ворожбы, а исключительно полезный и питательный плод, защищенный крепкой броней скорлупы, стал аллегорией тайной мудрости, которой нелегко овладеть.

В ирландской мифологии роль библейского Древа Познания добра и зла играл орешник, росший над священным ручьем и ронявший свои драгоценные плоды в его прозрачные воды. Герою Мак-Кумхейллу, отведавшему тех орехов, открылись все тайны мироздания.

В мифах южных славян (сербов, болгар, македонцев) прослеживается связь орешника, уходящего корнями в самое сердце Земли, с подземным Царством Мертвых. В канун Троицы души умерших предков, по их мнению, вселяются в его ветви, поэтому до истечения Троицыной недели их ни в коем случае нельзя ломать.

Дурную славу приобрел у южных славян грецкий орех. Вилы, обольстительные крылатые женские духи, облюбовавшие это дерево, время от времени устраивают на нем девичник. Мужчине, решившемуся отдохнуть в тени грецкого ореха, могут пригрезиться необыкновенно яркие и сладостные эротические видения, но они грозят ему потерей сил и здоровья.

В религии многих народов существовали обряды и обычаи, сопровождавшиеся разбрасыванием орехов, ответственных за плодородие. Римляне, желая обеспечить богатый урожай, «удобряли» поля орехами во время празднования цереалий (19 апреля). Славяне осыпали орехами счастливых новобрачных, чтобы брак их оказался плодотворным, а незамужние девушки складывали орехи в свои сундучки, чтобы стимулировать накопление приданого.

В иудейском комментарии к Библии Священное Писание, изобилующее труднопостижимыми метафорами и аллегориями, очень удачно сравнивается с орехом, чья скорлупа символизирует текст, а ядро — истинный сокровенный смысл, доступный не всякому разумению.

В христианской иконографии расколотый грецкий орех подобным образом олицетворял самого Христа. Скорлупа сего аллегорического ореха символизировала древо Святого Креста, внешняя зеленая оболочка — тело Христово, а ядро — его непостижимую божественную природу.

В магии древних кельтов ореховый прут выполнял функцию волшебного жезла. Этим чудесным орудием пользовались не только феи и чародеи, но и кладоискатели, открывавшие с его помощью местонахождение припрятанных сокровищ. Именно они и положили начало лозоходству — методу поиска воды, металлов и кладов, основанному на наблюдении за чувствительной волшебной лозой.

Ореховый прут — идеальный оберег от нечисти и лучший инструмент для начертания магического круга. Боятся его не только слуги Сатаны, но и земноводные гады. По легенде, св. Патрик, размахивая ореховым прутом, очистил от змей «изумрудный остров», согнав их в море. С тех пор змеи в Ирландии не водятся.

Большой магической силой обладают не только ветви орешника, но и само благословенное дерево, защищающее от ударов молнии, а также и его чудодейственные плоды. Латыши верили, что богатство может обеспечить юмис — два сросшихся ореха-близнеца. В немецкой рождественской сказке Э.Т-А. Гофмана жертв Мышиного Короля мог расколдовать только Кракатук — волшебный орех со скорлупой, покрытой магическими письменами.

Мистические свойства ореха в полной мере использовались и в мантике. Европейцы гадали на орехах в ночь перед Рождеством. Приемы «деревенской» мантики, как и сами сельские жители, отличались исключительной простотой. Хозяин дома наугад доставал из мешка один орех и раскалывал его. Пустой орех предвещал домочадцам голодный год, болезни и несчастья; полный, соответственно — богатый урожай, отменное здоровье и полное благополучие.

В некоторых странах африканского континента, в частности в Нигерии, большое значение приобрел культ Ифы — бога пальмовых орехов, использующихся при гадании. Жрецы Ифы, проводившие обряды гадания, пользовались у местного населения непререкаемым авторитетом; без их совета, выуженного из-под скорлупы ореха, суеверные йоруба не могли и шагу ступить.

В военном деле со времен Северной войны (1700—1721) крепкий орешек стал ассоциироваться с мощной цитаделью, окруженной неприступными стенами. В 1702 году, освобождая от шведов северо-западные земли, войска Петра I подступили к Нотебургу (так шведы именовали древний русский город Орешек) — сильной крепости у истока Невы, опоясанной высокими и толстыми стенами. Две недели русская артиллерия беспрестанно их обстреливала, пытаясь пробить хотя бы одну брешь. Когда это наконец удалось, русские солдаты пошли на приступ. Штурм, ожесточенный и кровопролитный, продолжался целых 12 часов, но в конце концов Орешек пал. Петр, обрадованный столь славной викторией, пошутил по этому поводу: — Правда, что зело жёсток сей орех был, однако, слава Богу, счастливо разгрызен!

В современном фольклоре под выражением «крепкий орешек» подразумевается трудная задача. Обращенная на человека, эта же метафора имеет в виду сильного и волевого мужчину — бойца, которого голыми руками не возьмешь.