Фрейя по прозвищу «Свинья» hadeken

[Sigrid]

Всем, кого оскорбил заголовок и кто представлял Фрейю лишь смазливой няшечкой, могу только посочувствовать.


«Freyja» означает «госпожа»; вспомните германоскандинавские «фрау», «фро», «фру» и т.д. Также у Фрейи, помимо «основного паспортного» имени существуют и другие имена-хейти (прозвища): Gefn, Hörn, Mardöll, Skjálf, Thröng, Vanadís и т.д. А еще — Sýr, т.е. «свинья». Как угораздило прекрасную богиню обзавестись столь неприглядным именем?

Вот как.

Для древнего германца (грека, римлянина, кельта) оно не показалось бы неприглядным или оскорбительным, а очень даже наоборот. К слову sýr точнее было бы перевести как «дикая свинья», т.е. речь идет о вепре, том самом, изображение которого украшало и украшает многие европейские гербы.
Однако, по порядку.
Римляне обожали охотиться. Охота — как способ интересно провести время — занятие сильных и благородных (господ, например). А уж охоту на кабана воспевал не один римский поэт. Кабан — животное чрезвычайно опасное, встреча с ним запросто могла окончиться для охотника хоть и почетной, но и весьма неприятной, болезненной смертью. Загнанный зверь поворачивается к охотнику и бежит на него во весь опор: зрение у кабана слабое, но это его единственный несущественный недостаток. Картина маслом: двухсоткилограммовая гора мяса несется, как железнодорожный локомотив, с диким ревом, источая жуткое зловоние, закованная в природную броню (спасаясь от паразитов, кабаны с наслаждением трутся о деревья и со временем смола и грязь затвердевают до состояния почти неуязвимого для пуль, а уж стрелы исключаем сразу)… и на поединок с тварью человек шел один.
Гастон Феб, граф де Фуа, автор «Книги об охоте», составленной в 1387-1389 годах, пишет:
«У этого зверя самые мощные клыки и он всегда готов убить и человека, и зверя; нет ни одного зверя, который убивал бы в поединке, если только это не кабан, не лев и не леопард [...]; но ведь ни лев, ни леопард не убивают ни человека, ни зверя одним ударом [...]; кабан же убивает с одного удара, как ножом».

Надо ли говорить, что победа над могучим зверем считалась подвигом? Кабан невероятно силен и опасен, он не спасается бегством от охотника, а предпочитает бой. Бросить вызов кабану может только сильный (а иначе никак), мужественный и ловкий (чтобы вовремя отскочить и метко поразить в глаз, горло).
Кабан — не чета пугливому оленю, охота на которого не считалось достойным занятием — не стяжать охотнику славы. «Оленя оставишь селянину» — писал поэт Марциал в 1-ом веке н.э. Олень не удостоился хвалебных отзывов, как кабан, восхищение и страх перед которым подчеркивали многочисленными эпитетами: асег (буйный), ferox (необузданный), férus (дикий), fremens (рычащий), fulmineus (молниеносный), rubicundus (пылающий), saeuus (свирепый), spumans (взмыленный), torvus (грозный), violentus (жестокий). «Оленями» называли солдат, бегущих с поля боя.

Ритуальный характер охоты на медведя или кабана был и у древних германцев, и кельтов. В раннем средневековье это традиция (охота на кабана — королевская привилегия, сопряженная с существенными затратами на содержание своры специально натасканных собак и оравы ловчих, а собак кабан успешно рвал на тряпки, ловчих — разбрасывал как кегли и этот состав требовалось обновлять) сохранялась до поры до времени, пока стараниями Церкви кабан не был превращен в дьявольского аватара: ему припомнили все — «нечистый» (как дьявол), черный, как ночь, безобразен, «из пасти торчат рога» и копыта имеются. Кабан стал воплощением практически всех грехов (нечистоплотность, распутство, невоздержанность, уродство, чревоугодие, лень и т.д.), кроме алчности. Вдобавок вспомнили, что именно кабан напакостил в Господних виноградниках. Зато олень в охотничьем рейтинге занял первое место как благородное и благочестивое животное: десять ответвлений на рогах — десять заповедей, созвучие cervus (олень) и servus (слуга, служитель), он — символ плодородия и воскрешения (рога же отрастают), словом, олень суть животное Христа и его смерть на охоте уподобляется Страстям Христовым.

Но вернемся к Фрейе, думаю, рассмотренный образ кабана (дикой свиньи) в древнем мире достаточно красноречиво описывает ту, которой дали созвучное прозвище. К слову, Медведем (Björn) (еще одним сакральным животным) зовут Тора. И вряд ли бы за отсутствием боевых заслуг, Фрейя (Valfreyja, «Госпожа павших») разделяла со Одином (Valföðr, «Отец павших») убитых на поле брани — единственная из богинь.

Что же с кабаном?
Кабан — каноничное животное ванов. У Фрейра — Gullinbursti («Золотая щетина»), у Фрейи — Hildisvíni («Боевой кабан»). Сам кабан (göltr) в «Перечне имен» назван vaningi («дитя ванов»). Древнее «verða at gjalti» переводится как «обернуться вепрем», т.е. «обезуметь от ярости».

И как бы сейчас не повторилась история, и не превратили бы благородную деву-воительницу исключительно в хиппующее «дитя цветов, радуги и света»…