
Перед концом мира (см. Рагнарёк) Хеймдалль трубит в рог Гьяллархорн («громкий рог»), призывая богов к последней битве. В «Речах Гримнира» («Старшая Эдда») сообщается, что Хеймдалль пьет мед (в «Младшей Эдде» из рога Гьяллархорн мед пьет Мимир, таинственный хозяин источника мудрости). В скальдических кеннингах (иносказаниях) меч называется головой Хеймдалля, а голова — мечом Хеймдалля. Скальд Ульв Уггасон упоминает (как о том сообщается в «Младшей Эдде») о борьбе Хеймдалля и Локи (принявших обличье тюленей) за драгоценность Фрейи — Брисингамен у камня Сингастейн.
В битве перед концом мира Хеймдалль и Локи снова сражаются и убивают друг друга. В первой строфе «Прорицания вёльвы» люди называются детьми Хеймдалля, а в прозаическом вступлении к стихотворению эддического стиля «Песнь о Риге» («Старшая Эдда») Хеймдалль отождествляется с Ригом — первопредком и культурным героем, отцом родоначальников трех социальных групп — конунга, свободного крестьянина и раба. Так как Риг — странник, ведающий руны, Р. Мейснер и другие ученые сомневались в первоначальном тождестве Рига и Хеймдалля, а в Риге видели скорее Одина.
Образ Хеймдалля крайне труден для понимания из-за отрывочности информации и отсутствия связного мифа о нем. Ученые XIX в. считали «светлейшего из асов» персонификацией радуги (или млечного пути, небесного свода, зари, солярным или лунарным божеством и т. д.); его сравнивали как с Христом или архангелом Михаилом (трубит в рог), так и с различными «звериными» демонами — либо имеющими рога (козел), либо воспринимаемыми как стражи (петух) или как духи дерева (дятел); была и попытка противопоставить Хеймдалля как «бога начала» Локи как «богу конца», а также отождествить Хеймдалля с каким-либо другим скандинавским богом — Тором, Видаром, Фрейром. Из новейших интерпретаций представляют интерес объяснения Х. Пиппинга, Ф. Р. Шредера, В. Гренбека, О. Ольмаркс. Пиппинг, исходя из работ У. Харва и А. Ольрика о мировом древе и из сибирских параллелей, расшифровывает Heim-dall как «мировое древо» и считает Хеймдалля персонификацией мирового древа или мирового столпа. «Девять матерей» Хеймдалля — это, по Пиппингу, «девять миров» (упоминаемых в «Прорицании вёльвы» «Старшей Эдды»). Шредер отождествляет Хеймдалля с индоиранским Митрой и с якутским Белым юношей — первопредком (ср. отождествление Хеймдалль–Риг), который якобы восходит к манихейству и митраизму. Гренбек определяет Хеймдалля как бога-стража, который, подобно индийскому Варуне, является охранителем святости культового праздника; его дети — культовая община, «девять матерей» — девять ритуальных актов, его «рог» связан с ритуальной музыкой. Ольмаркс современными филологическими средствами возрождает солярную интерпретацию Хеймдалля: Брисингамен, за который Хеймдалль борется с Локи, — это иносказание солнца, солнечный бог рождается из моря и его девять матерей — волны и одновременно девять месяцев беременности моря солнцем; первопредки (Риг) — якобы всегда солнечные боги, меч Хеймдалля — солнечные лучи, а рог Хеймдалля — лунарный символ (как и глаз Одина). Наиболее вероятным представляется интерпретация Хеймдалля как стража богов и хранителя мирового древа, антропоморфной персонификацией которого он, возможно, и является. Одновременная связь с мировым древом Одина (как божественного шамана) объясняет параллелизм слуха (рога) Хеймдалля и глаза Одина. Не исключено, что рог Хеймдалля (в свете кеннинга о голове-мече) и прозвище «златорогий» первоначально связаны с его зооморфной ипостасью. С мировым древом связана и культовая община, откуда, возможно, и идет представление о Хеймдалля как первопредке. Не исключен и дополнительный солярный символизм. Образ Хеймдалля, трубящего в рог перед концом мира, скорее всего, обязан христианскому влиянию.
http://norse.ulver.com/dict/heimdall.html