Позитивная символика характерна главным образом для молочно-белых, розовых и нежно-голубых облаков, тогда как темные тона накладывают на небесных странников свой негативный отпечаток. В некоторых древних культурах багровые облака расценивались как зловещие кровавые сполохи близкой войны, а черная грозовая туча практически повсеместно воспринималась как аллегория опасности, как угрожающее знамение надвигающейся беды. Средневековые отечественные летописцы, а вслед за ними писатели и поэты последующих времен часто сравнивали монголо-татарское нашествие с тяжелой черной тучей, нависшей над Русской землей.В мифологии облака символизируют божественное присутствие. Многие небожители носят соответственные имена: греческая богиня облаков Нефела («Облако»), китайский бог войны Гуаньди по прозвищу Юньчан («Длинное облако»), ацтекский бог звезд и туч Мишкоатль («Облачный змей»), индийский бог грозового неба и дождя Парджанья («Дождевая туча»). В облике белого облачного столпа предстает пред израильтянами Яхве; в образе большой черной тучи видится айнам владыка небесных вод Пекончикорогуру. Эде Вьетнама принимали облака за думы верховного бога Аедие, наплывающие на его нахмуренное чело — небо; восточные славяне ассоциировали клубящиеся грозовые тучи с черными кудрями разгневанного Перуна, а китайцы представляли себе «повелителя востока» Дун-цзюня в халате, сотканном из синих облаков.
Происхождение облаков древние нередко связывали с горячим дыханием первосущества, образующим небесный пар (в китайских мифах эта функция закреплена за первопредком Паньгу, в мифах бон — за богиней Лумо и т.д.). Тараски же считали образование облаков делом рук великой богини-матери Куеравапери и ее замечательных дочерей: Белой, Красной, Золотой и Черной тучи.
Зловещим воплощением угольно-черных грозовых туч в мифологии обычно выступают враждебные людям фантастические существа, чаще всего драконы (китайский лун, армянский вишапи, европейский балаур и т.д.). Славяне, пуще драконов страшившиеся «заложных» покойников, т.е. людей, умерших неестественной смертью, возложили всю ответственность за непогоду и буйство небесных стихий именно на витавших в облаках «нечистых» мертвецов (у западных славян они именовались «хмурниками», у южных славян — «планетниками»).
Облака — не только место обитания богов и духов, но и средство передвижения многих из них. Вихрем мчится на огненном коне среди рассекаемых молниями туч армянская дева грозы Цовинар, а воинственным скандинавским девамвалькириям в качестве боевых коней служат сами облака, несущиеся в поднебесье. Привычным транспортным средством стали облака и для сянь — бессмертных даосских святых.
В греческой мифологии облака иногда отождествлялись с белорунными стадами солнечного бога Аполлона. Зевс, повелитель олимпийцев, оценив изменчивую и обманчивую сущность облаков, использовал их как материал для изготовления двойника своей супруги. Облачная Гера была предъявлена влюбленному Иксиону вместо настоящей. Не заметив подмены, страстный -царь лапифов возлег с ней на ложе любви. Пыл Иксиона был столь велик, что пробудил жизнь даже в бесплодном чреве его бесплотной возлюбленной: через какое-то время лжеГера родила ему прелестных малюток — злобных уродцев-кентавриков.
В даосской религии облака — один из десяти великих символов бессмертия. В мировых религиях облака являются знаком божественного откровения и одновременно — небесной завесой, таинственным покровом, «облачением» Всевышнего. В исламе они служат аллегорией непостижимости Аллаха, сокрытого облаками. В Евангелии от Матфея, рисующем эсхатологическое видение Страшного суда, есть упоминание Христа как «…Сына человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою».
В христианской иконографии облако явилось прообразом нимба (лат. «nimbus» — «облако»), изображающегося над головой Христа, Богородицы, ангелов и святых как эмблема их небесного, заоблачного обиталища. В сцене Воскресения тело Христа, возносящегося на небеса, окутывает сияющее миндалевидное облако — мандорла. Подобные облачные коконы обволакивают тела усопших Богоматери и Марии Магдалины, чтобы доставить их в Царствие Небесное. В сцене, посвященной теме Страшного суда, облака принимают форму престола Высшего Судии.
