Нож (кинжал)

[Ярило]

Нож — главный ритуальный инструмент жертвоприношения, мрачный символ разрушения и смерти. Символика его собрата, боевого обоюдоострого кинжала, несколько богаче оттенками. Кинжал — излюбленное оружие заговорщика, наемного убийцы и ловкого шпиона, «рыцаря плаща и кинжала». Хищное лезвие тонкого арабского ханджара, изогнутого малайского криса или трехгранного итальянского стилета, нацеленное в спину жертвы, символизирует тайную угрозу, коварное злодейство и внезапную смерть.

В мифологии нож или кинжал ужасных богов сеет смерть. Азырен, марийский дух смерти, материализовавшись у постели умирающего, закалывает его кинжалом. Жоймэрицэ, олицетворение великого четверга на страстной неделе у восточнороманских народов, режет ножом нерадивых и ленивых прях. Капли дымящейся крови стекают с кхадгу — жертвенного ножа индуистской черной Кали, а у вьетнамского повелителя наводнений и тайфунов Ианг Ле блестящее лезвие ножа, словно рог, угрожающе торчит из середины лба.

Некоторые смертные не уступают в жестокости богам. Самую свирепую массовую резню свершили 50 дочерей царя

Даная, заколовшие кинжалами своих мужей в первую брачную ночь. Определяя наказание злодейкам, верховный суд на Олимпе, надо полагать, учел смягчающие вину обстоятельства: во-первых, данаид силой принудили к браку, а во-вторых, дочерей подтолкнул на преступление их отец, раздавший каждой сестре по кинжалу. Председатель суда, суровый, но справедливый Зевс, осудил 49 данаид на бессрочную каторгу: в греческом аду они обречены вечно наполнять дырявыми ведрами бездонную бочку. Гипермнестра, их пятидесятая сестра, отказавшаяся выполнить волю кровожадного отца, судом присяжных богов была полностью оправдана и освобождена из-под стражи в зале суда. Что же касается самого организатора резни, то ему не удалось уйти от возмездия: мстя за убиенных братьев, муж Гипермнестры учинил над Данаем самосуд.

Холодное оружие мифических существ не всегда чинит зло и вершит расправу. Серповидный зубчатый нож Уту, шумерского солнечного бога, никогда не обагрялся человеческой кровью. Столь же безобиден и кинжал Сахимоти (с древнеяпонского его имя переводится как «бог, вооруженный кинжалом»). Добряку Сахимоти кинжал подарил охотник Хоори в благодарность за свое спасение. Нож Огуна, бога железа у йоруба, предназначен не для убийства, а для принесения священных клятв: беря Огуна в свидетели, люди с благоговением целовали лезвие его ножа. Кривоногий карлик Бэс, охранник и покровитель семьи (египетская разновидность домового), точит нож вовсе не на хозяина дома — он обращает свое оружие только против нечистой силы, угрожающей домочадцам.

В народных поверьях нож или кинжал нередко играет роль самого надежного оберега. От балаура, ночного змея, проникающего в дом через печную трубу, средневековые европейцы защищались следующим оригинальным способом: закладывали в трубу крестообразно сложенные ножи. Против абхазской златовласой ведьмы Дзызлан, очень падкой на мужчин, бесполезно любое огнестрельное оружие: пистолет или ружье будет раз за разом выдавать осечку, а вот обоюдоострый кинжал, сдобренный душевной молитвой, заставит влюбчивую нечисть немедленно убраться с дороги. Романтикам, любителям прогуляться при лунном свете по старому, заброшенному кладбищу, следовало бы прислушаться к совету мудрых предков — славян — и захватить с собой кинжал. Тогда при встрече с упырем не придется со всех ног бежать в ближайший лес за осиновым колом — достаточно обнажить кинжал и с молитвой вонзить его в могильную землю, чтобы опечаленный кровосос с утробным ревом соскользнул по его лезвию обратно в могилу. Даже если не посчастливится повстречать бродячего упыря, расстраиваться не стоит. Кинжал все-таки может пригодиться, хотя бы для того, чтобы предъявить его вместо кошелька ночному грабителю.

Подводя итоги, отметим: нож или кинжал может быть и врагом, и другом, и знаком смерти, и орудием защиты. Все зависит оттого, в чьих руках он окажется. Этот вывод справедлив и для религии язычников: если ритуальные ножи ацтекских жрецов-палачей не успевали просыхать от пролитой крови бесчисленных жертв, то нож ученейшего римского жреца-авгура Аттия Навия с божьей помощью вершил чудеса — царь Тарквиний Древний резал им булыжники, словно сдобные булочки.

Во многих культах нож выполняет важную позитивную функцию. Иудеи используют остро отточенный нож в ритуале обрезания, символизирующем верность древнему божьему завету. В буддизме виртуальный нож, бескровно разрезающий путы материального мира, знаменует освобождение духа от гнетущих уз страдающей греховной плоти. В христианстве же нож воспринимается исключительно негативно, как орудие убийства и инструмент мученичества.

В христианской иконографии нож мясника — атрибут великомученика Варфоломея (с него заживо содрали кожу), а кинжал — орудие лютой смерти Люции (святую изображали с кинжалом, пронзающим ее шею).

В изобразительном искусстве разящим кинжалом вооружена аллегорическая фигура Ненависти, а бутафорским — Мельпомена, муза трагедии, самая суровая и мрачная из девяти сестер.

В истории политических, религиозных, патриотических и судебных тайных обществ кинжалу, как орудию тайной борьбы, принадлежит первое место. Террористы всех мастей, преследуя свои низменные или благородные цели, без колебания пускали в ход этот «главный аргумент».

В 64 году н.э. в Тивериаде вспыхнуло восстание сикариев (лат. «sicarii» — «кинжальщики»), направленное против местной знати. Заговорщики, вооруженные короткими кинжалами, активно боролись и против римского владычества в период Иудейской войны (67—70 гг. н.э.). Однако разрозненным отрядам повстанцев-сикариев не удалось создать настоящей сплоченной организации, что и предопределило их поражение. Последние сикарии погибли при обороне главного оплота восставших — крепости Масады (73 г. н.э.).

В XII веке все монархи Европы трепетали при упоминании имени «Старца Горы» — Хасана ибн Шаббата, руководителя ужасной шиитской секты ассасинов (гашишитов). Ассасины, безропотно повинуясь любому жесту своего повелителя, совершали чудеса отваги и самопожертвования. Эти убийцы были неумолимы и вездесущи. Багдадский халиф, намеревавшийся покончить с ассасинами, однажды утром обнаружил на своем изголовье кинжал и записку от Старца Горы, гласившую: «То, что положено возле твоей головы, может быть воткнуто в твое сердце». Фанатики-ассасины закололи кинжалами многих политических противников Хасана, втом числе и короля Иерусалима Конрада Монферратского (1192). Расправиться со страшной сектой убийц оказалось под силу только монгольскому хану Хулагу, захватившему в 1256 году горную крепость Аламут — «осиное гнездо» ассасинов.

В раздробленной на множество мелких княжеств средневековой Германии на протяжении нескольких столетий действовали так называемые Фемы (Вемы) — тайные вольные судилища полулегального характера. В условиях полнейшей феодальной анархии, вопиющего произвола и беззакония Фемы, опиравшиеся на «народную молву» и донесения собственных шпионов, пытались восстановить в стране справедливость и покарать закоренелых преступников. Вызывая обвиняемого на суд, тайные агенты Фем прибивали грамоту с семью печатями к воротам его дома. Если обвиняемый, желая оправдаться, решался отправиться в назначенное место, он представал перед судьями тайного трибунала, скрывавшими свои лица под черными масками. Преступника, осужденного на смерть, вешали, а в столбе виселицы оставляли вонзенный кинжал с буквами «S.S.S.G.G.», выгравированными на рукояти, — тайным паролем Фем. В том случае, если обвиняемый в установленный срок не являлся по вызову суда, его судили и приговаривали заочно. Исполнители приговора, скрываясь под личиной купцов, нищих или странствующих комедиантов, повсюду разыскивали свою жертву, а найдя, закалывали ее кинжалом. Кинжал с теми же роковыми буквами на рукояти оставляли торчащим в ране, дабы те, кто обнаружит труп, поняли, что человек убит не наемным убийцей, а казнен по приговору тайного вольного трибунала.

К услугам кинжала частенько прибегали члены печально знаменитого ордена иезуитов, ратовавшие за укрепление власти римского папы и сохранение могущества католической церкви в условиях развернувшейся по всей Европе Реформации. Ловкие иезуиты старались устранять своих политических противников чужими руками. Они всюду подбирали тупых фанатиков, обрабатывали их должным образом, а затем вкладывали в руки потенциальных убийц кинжалы и указывали цель.

Кинжалу, как методу политической борьбы, отдавали предпочтение и карбонарии (ит. «угольщики») — члены тайных революционных обществ, боровшиеся за освобождение Италии от австрийского гнета и воссоединение раздробленной страны. Патриоты-карбонарии приносили клятву верности своим идеалам на клинке кинжала.

Жертвами кинжала стали многие коронованные особы и видные политические деятели разных времен и народов. Об этих убийствах, потрясших современников, свидетельствуют сохранившиеся документы, и теперь самое время обратиться к некоторым из них.

Гай Юлий Цезарь, выдающийся полководец и политический деятель Древнего Рима, стремившийся к единоличному правлению, был убит заговорщикамиреспубликанцами во главе с Марком Брутом и Гаем Кассием во время заседания сената. Роковое событие, как и было предсказано заранее, произошло в мартовские иды (15 марта) 44 года до н.э. Обстоятельства этого политического убийства изложил в книге «Жизнь двенадцати Цезарей» знаменитый римский историк Гай Светоний Транквилл:

«…Он (Цезарь) сел, и заговорщики окружили его, словно для приветствия. Тотчас Тиллий Цимбр, взявший на себя первую роль, подошел к нему ближе, как будто с просьбой, и когда тот, отказываясь, сделал ему знак подождать, схватил его за тогу выше локтей. Цезарь кричит: "Это уже насилие!" — и тут один Каска, размахнувшись сзади, наносит ему рану пониже горла. Цезарь хватает Каску за руку, прокалывает ее грифелем (металлической палочкой для письма), пытается вскочить, но второй удар его останавливает. Когда же он увидел, что со всех сторон на него направлены обнаженные кинжалы, он накинул на голову тогу и левой рукой распустил ее складки ниже колен, чтобы пристойнее упасть, укрытым до пят; и так он был поражен двадцатью тремя ударами, только при первом испустив не крик даже, а стон, — хотя некоторые передают, что бросившемуся на него Марку Бруту он сказал: "И ты, дитя мое?"».

Турецкий султан Мурад I, расширяя экспансию на Балканах, вторгся в пределы маленькой Сербии. В 1389 году турецкая и сербская армии столкнулись в решающем кровопролитном сражении на Косовом поле. Судьба Сербии висела на волоске. Отважный патриот Милош Обилич, заметив, что османские завоеватели одолевают небольшое войско сербских юнаков, решился ради спасения родины на подвиг самопожертвования. Надеясь, что смерть предводителя повергнет врагов в смятение и заставит их отступить, он пробрался в ставку Мурада и поразил султана кинжалом. О том, как именно это произошло, известно из фирмана (указа) Баязида Молнии, сына и наследника убитого султана:

«…вдруг совершенно неожиданно некто по имени Милош Кобилич с лукав\ ством и притворством сказал, что он принял ислам, умоляя принять его в ряды победоносного войска. И когда был допущен поцеловать ногу светлого государя, вместо того чтобы это исполнить, неустрашимо направил он в славное тело пресветлого царя отравленный нож, спрятанный в рукаве, и, нанесши им тяжкую рану, напоил его мученическим щербетом…»

Французского короля Генриха IV, вождя и покровителя гугенотов, заколол кинжалом фанатик-одиночка Франсуа Равальяк. Ярый католик убил Беарнца по религиозным мотивам, ослепленный дикой ненавистью к протестантам. Покушение произошло 14 мая 1610 года, когда король совершал прогулку по Парижу в открытой коляске. О последней минуте жизни Генриха IV поведал в своем дневнике придворный короля, Пьер д’Этуаль:

«…король… имея при себе только Эпернона, проезжал мимо храма св. Иннокентия в Арсенал. Когда его коляска из-за преграждения пути дорожной повозкой и двухколесной телегой была принуждена остановиться на углу улицы де ла Фероньер… король был безжалостно убит коварным и гнусным негодяем по имени Франсуа де Равальяк, уроженцем города Ангулема… В то время как король внимательно слушал письмо, которое читал д’Эпернон, тот набросился на него с яростью, держа в руке нож, и нанес последовательно два удара в грудь его величества. Последний удар пришелся прямо в сердце, перерезав сердечную артерию… из коляски, в которой бедный государь весь плавал в крови, его извлекли мертвым».

Убийства, подобные этим, исчисляются сотнями, если не тысячами, но все они бледнеют перед ужасами Варфоломеевской ночи, ставшей кровавым символом массовой резни. Потоками крови залит и «цивилизованный» XX век. В преступной истории Третьего рейха есть одна мрачная страница под названием «Ночь длинных ножей». Такое наименование получила операция по уничтожению СА (штурмовых отрядов), осуществленная под руководством Гиммлера и Гейдриха в ночь на 1 июля 1933 года. В ходе этой акции было уничтожено более тысячи штурмовиков во главе с лидером СА Эрнстом Ремом. Это, наверное, единственный пример из истории, когда жертвы массовой резни не вызывают к себе ни малейшего сочувствия или сожаления. Да и о чем сожалеть, когда один фашистский паук сожрал другого, мерзавцы из СС уничтожили негодяев из СА.

В военном деле боевые ножи и кинжалы известны издавна. Воины древности и Средневековья применяли их в тесной рукопашной схватке, при единоборстве, атакже при добивании поверженного врага. С течением времени огнестрельное оружие постепенно вытеснило многие виды холодного оружия — исчезли мечи, копья, стрелы, латы и щиты, однако ножи и кинжалы не спешат подавать в отставку. Они и в наши дни продолжают нести боевую службу: штык-нож крепко сдружился с солдатским автоматом, а кинжал-кортик — с парадным ремнем морского офицера.